Не знаю, возможно, когда разыгрывались трагедии Шекспира, солнечная активность была на пике. Сейчас то же Солнце проснулось (а в субботу вообще была сильнейшая магнитная буря) и набирает свою активность.
Другим не могу объяснить странное стремление Василенко разоблачать чьи-то происки, раскрывать мировые заговоры, по аватарам делать далеко идущие выводы.
А какой слог, какая желчь в «журналистском» дебюте. Сам себе журнал, сам себе редактор, сам себе и писатель. Мечта ….
Вновь, вокруг ЗС завертелись нешуточные шекспировские страсти, яростные нападки как выбросы плазмы на Солнце, простой смертный, да еще и маленький пушистый правдивый сказочный кот, должен быть испепелен, уничтожен, раздавлен, унижен.
Да, Шекспир отдыхает, но, если приглядеться к его трагедиям, то видишь много сходства с нашими золотыми героями.
А.П.Стахов – Золотой Король Лир
С.Л.Василенко – Золотой Гамлет
Золотой Король Лир.(в пересказе Е. С. Шипова)
Могущественный король Лир, почувствовав приближение старости, решает переложить бремя власти на плечи трех дочерей: Гонерильи, Реганы и Корделии, поделив между ними свое царство. Король хочет услышать от дочерей, как они его любят, «чтоб при разделе могли мы нашу щедрость проявить».
Первой выступает Гонерилья. Рассыпая лесть, она говорит, что любит отца,
«как не любили дети
Доныне никогда своих отцов».
Ей вторит сладкоречивая Регана:
«Не знаю радостей других, помимо
Моей большой любви к вам, государь!»
И хотя фальшь этих слов режет ухо, Лир внимает им благосклонно.
Очередь младшей, любимой Корделии. Она скромна и правдива и не умеет публично клясться в чувствах.
«Я вас люблю как долг велит,
Не больше и не меньше».
Лир не верит ушам:
«Корделия, опомнись и исправь ответ, чтоб после не жалеть».
Но Корделия не может лучше выразить свои чувства:
«Вы дали жизнь мне, добрый государь,
Растили и любили. В благодарность
Я тем же вам плачу».
Лир в бешенстве: «Так молода и так черства душою?» — «Так молода, милорд, и прямодушна», — отвечает Корделия.
В слепой ярости король отдает все царство сестрам Корделии, ей в приданое оставляя лишь её прямоту. Себе он выделяет сто человек охраны и право жить по месяцу у каждой из дочерей…..
Узнав, что Лир прибил её шута, Гонерилья решает «приструнить» отца.
«Сам отдал власть, а хочет управлять
По-прежнему! Нет, старики — как дети,
И требуется строгости урок»….
Надвигается буря. Воет ветер. Дочери бросают отца на произвол стихий. Они замыкают ворота, оставляя Лира на улице, «…ему наука на будущее время». Этих слов Реганы Лир уже не слышит…..
Лир умирает. Эдгар пытается звать короля. Кент останавливает его:
«Не мучь. Оставь в покое дух его.
Пусть он отходит.
Кем надо быть, чтобы вздергивать опять
Его на дыбу жизни для мучений?»
Золотой Гамлет.
Быть или не быть, вот в чем вопрос. Достойно ль
Смиряться под ударами судьбы,
Иль надо оказать сопротивленье
И в смертной схватке с целым морем бед
Покончить с ними? Умереть. Забыться….
А то кто снес бы униженья века,
Неправду угнетателей, вельмож
Заносчивость, отринутое чувство,
Нескорый суд и более всего
Насмешки недостойных над достойным,
Когда так просто сводит все концы
Удар кинжала!
Мириться лучше со знакомым злом,
Чем бегством к незнакомому стремиться!
Так всех нас в трусов превращает мысль,
И вянет, как цветок, решимость наша
В бесплодье умственного тупика,
Так погибают замыслы с размахом,
В начале обещавшие успех,
От долгих отлагательств. Но довольно!
(Б.Пастернак)
Трагический персонаж с известным концом:
Гамлет отравленным клинком поражает короля, И сам умирает. Горацио хочет допить отравленное вино, чтобы последовать за принцем. Но умирающий Гамлет просит:
«Дыши в суровом мире, чтоб мою
Поведать повесть».
Горацио сообщает Фортинбрасу и английским послам о произошедшей трагедии.
Фортинбрас дает распоряжение: «Пусть Гамлета поднимут на помост, как воина…»
Течет слеза, занавес.
Золотое Солнце меркнет, остывая, а вместе с ним умирает и золотое сечение с его непримиримыми остроконечниками и тупоконечниками.
А сколько было сломано копий, а какой был пафос обличения.
Проходил случайно мимо Вестника. «Зашел и обомлел. Ба, да тут» опять классика.
Прежде всего, признателен и рад, что Вам пришёлся по нраву наш журнал.
Вот и сами пытаетесь что-то сварганить.
Вижу, «кожу меняете», замахнувшись на образ Шекспира. Любопытно!
Но, буду откровенным. Лично мне Ваша патетика не понравилась по двум причинам:
1) Собрали незамысловатый золотой трагико-винегрет методом ПКВ (поиск, копирование, вставка). Уж, не Вы ли, невзначай, идейный адепт-вдохновитель этого начинания в ксерокс-отделе академии? А теперь и ревностный редакционный стоппер, судя по прошлой записи.
2) Не жалуете и зачем-то сокрушаете своих главных героев. Мой персонаж ещё как-то объясним. Ну, а проф. А.Стахова-то за что?
Да, что ни говори, но в образе Бегемота Вы лучше смотрелись. Как-то оживленнее, что ли, бойче.
Жизнелюбивее и оптимистичнее!
А тут, ну, полный минор.
Не подходит Вам плащ Шекспира. Хвост не спрячешь. = Вам и впрямь «лучше с дворником напиться».
Просто застрелиться от этой критики, или пройтись по себе катком ПКВ.
Как это вы догадались, что это я
Золотое сечение, трах-ти-би-дох, помогло, видимо. Все таки оно делает человека умнее, золотее, что ли.
Видимо, у тех, кто им занимается, и мозги по золотому работают, да и структуру с золотом имеют. Надо идею мозговикам подбросить: пусть измерят отношение аксона к дендриту, вдруг оно золотое.
А потом, кто вам сказал, что Стахов – мой герой?
Уважаемый человек, которого вы, как я понял, прочитав ваши некоторые работы, пытаетесь учить уму -разуму, и который не может вам ответить по разным причинам.
Что касается Шекспира, то вы тут правы, – мрачный тип, не мой.
Все черепки, да черепки, убийства. Нет о золотом сечении писать.
Не нужно стреляться.
Есть такая у меня слабость (грешок): высказывать критические замечания. Правда есть и одно смягчающее обстоятельство: никогда не начинаю первым.
Кстати, ПКВ – не такое уж лёгкое занятие. Нужно хорошо знать предметную область, чтобы в совершенстве владеть этим методом.
99,9 % науки – это ПКВ + собственная интерпретация увиденного.